Кицунэ

Живые: Окада

Это было не трудно – искать его. Церес оправлялся после облав - судорожными поисками “своих”, десятками случайно уцелевших. Хиро криво усмехнулся: что ж, значит, будут формироваться новые банды, страшно, нелепо складываясь из осколков предыдущих. И он, Хиро, конечно, найдет свою нишу. И то, что его нет в душном кумаре дешевых кабаков, где парни с постаревшими враз лицами мрачно пьют памяти друзей - хорошо.

Вопросы в эти дни звучали постоянно – и на них отвечали. Отвечали, что знали. Отвечали, как могли, пряча глаза от полных отчаянной надежды взглядов просителей. Хиро влился в напряжение вопросов и ответов. Ему даже не надо было врать – он искал единственного уцелевшего кроме него члена банды. И это была правда, куцая, убогая, но правда. К исходу второго дня ему указали лежку “Бизонов”. Именно там – в этой банде видели парнишку с разноцветными глазами… Все совпадало – а значит придется идти. Одному, к чужим.

Казалось, едкий дым пожарищ впитался не только в шмотки, но и в тела обитателей, в бетонные блоки, даже в капли дождя. Глаза встречных, красные, слезящиеся – усталые глаза, измотанные люди. И Хиро подумал: что сам он должно быть вряд ли выглядит лучше. Незвано вспомнились ухоженные улицы Танагуры, свежей, прянопахнущий воздух.

“Бизонов” не затронул смерч облав. Их квартал мало пострадал тогда. Зато теперь лавины вынужденных переселенцев устремились сюда. Сейчас нелегко коренным обитателям квартала – и не подвинутся: это вопрос не только престижа, и не выстоять без потерь. Но он, Хиро, не затем здесь, ему лишь надо убедиться, что предатель жив.

Хиро поднял воротник, куртку уродливым рубцом пересекал шов – там, где Джанго порвал ткань. И Хиро с невольной нежностью улыбнулся, будто вспомнив нечто приятное.

Исчерченные надписями блоки, запах обитаемого логова – он пришел по адресу. Хиро коснулся рефлекторно рукояти виброножа… Вливаясь в цвет плит в вечерней мгле, прижался к стене. Время не щадило зданий, многочисленные трещины в блоках позволяли услышать разговоры, если ухом – к разломам.

Хиро стоял неподвижный, и с каждым часом в закат - все менее заметный. Он уже научился отличать голоса: вот это – Гай, а это – Норрис… И наконец, когда болезненно заныли затекшие спина и ноги, он услышал, как откликнулся знакомый голос. Откликнулся на имя Кири. Все, достаточно. Он знает теперь, где Окада. Или Кири… Какая разница? Это все не имеет значения, подтвердили мертвые губы друзей… И слепые в смерти глаза молили: мсти… Потом хоть сдохни, но мсти… Они так верили в вину младшего партнера Каваи. У них были драгоценные камни в фундамент обвинения: обреченный Каваи в цепях, ночное бегство Окады, и, черт побери, он не торопился к ним.. А они так ждали его, мальчика с разными глазами – ждали там, за темной чертой. Хиро встряхнулся, морозная дрожь по позвоночнику, будто холодные пальцы изрешеченного пулями в лоскуты Сью – коснулись его. И теперь Хиро – остался последним, а значит должным – за всех.

Всего лишь ждать: а как тянутся минуты.

Мрачные полуразвалившиеся дома, еще серое дымом небо, тонкий сладкий запах на улицах – запах смерти. Запах гниения полусожженных, но не вывезенных тел. Хиро знал – всем опытом и чутьем: если Окада виноват, он придет сюда. На пепелище, к общему крематорию – зря так рано залитому дождем. Теперь по ноздрям и нервам – запах.

Каждой выбоиной знакомый асфальт, обгорелые остовы байков: но на закопченных боках еще можно прочесть имена. Это лучшее место для мести… Только сомнение билось жилкой на виске. Только сомнение: прибавленная к другим, уравняет ли счет эта смерть? Почему-то тонкая улыбка Джанго на грани сознанья отрицала это.

Но шаги…

И прямая спина, сжаты пальцы на рукояти ножа. Хиро ждал, уже узнавая, но все-таки ждал, когда сумерки выплюнут знакомый силуэт. Он все-таки пришел сюда. И голос сух:

-Подойди ко мне, Окада.

Звонко, видно от страха, так напряженно- звонко:

-Меня зовут Кири.

Но сейчас не время для препирательств. Немою тенью подойти близко-близко, почти впритык, выдохнуть в лицо:

-Узнаешь?

Усмехнутся тому, как бледнеет в сумерках лицо:

-Хиро? Ты? Ты жив?

Так близко с расстояния в сантиметры – глаза в глаза и мальчишке не выдержать золотой немигающий взгляд, он провалится в черные дыры зрачков, сдастся… И тогда Хиро сжал пальцы на хрупком запястье Кири.

Сжал стальною хваткой пальцы, подталкивая в спину к провалу полуподвала:

-Иди.

По обломкам, меж обгорелых тел, захлебываясь смрадом на вдохе. Кири даже не пытался сопротивляться – будто смерть, а не Хиро, тихо дышала в затылок. Он споткнулся и упал, ладони уперлись во что-то тяжелое, мягкое… Крик задохнулся в сип, когда Кири понял – что это… под пальцами, мягкое и ломкое… Осколок стекла резанул колени, но он заметит это потом, когда джинсы налипнут кровью, а сейчас… только сильные руки Хиро, подымающие его. И прилив благодарности, что слезами запершила в горле… кружится голова, но луч принесенного Хиро фонарика прорезает тьму, выхватывает у стены изломанный контур тела. Вытекшие в жаре глаза, прикипевшая кровь – в вечном вопле раззявленный рот.. И только по волосам, по росту, по брелку, что вместо амулета на шее – Сью.

-Пошли.

Хиро почти доволок за шкирку до просевшего дверного проема, на воздух, упоительно свежий сейчас. Довел и бросил на мостовую, возвращаясь в подвал. Кири не мог уйти, даже если бы захотел. Но он не хотел и странные чувства: потрясение и торжество мешались в нем. Каваи… теперь он отомщен, не так ли? Сполна и с лихвой. И он, Кири – на ощупь вобрал смерть Сенто.

Хиро в проеме – стремительный – десять шагов и падает мордой вниз, закрывая голову руками… Вздернулось пламя – потом грохот, а здание все стояло, будто колеблясь… Кири, поначалу вжавшийся в грунт, подымает лицо и успевает увидеть… медленно, как в кино – оседают, складываясь плиты… И скрежет, взметнулась ветхая труха перекрытий…

Осела на руках, плечах, волосах.

Хиро стоял в пяти метрах напротив, похожий на каменную фигуру в этой пыли. Только напряжение плеч угрожало и снова противно заныло внутри… Кири встал, но ему не встретить, не выдержать этот взгляд. Если умереть – то так. Но Хиро-месть не торопился за ним. Только голос, надтреснутый, наглотавшийся пыли:

-Уходи. Уходи с этим, Окада. Прикрывайся именем Кири, но оно не отрежет тебя от них.

-Ты не убьешь меня.

-Нет. Они мертвы и погребены – ты больше не нужен им. Ни живой, ни мертвый…

Хиро развернулся, провалился в черноту, оставляя за спиной Кири.

И не видел в глазах Окады торжества… Немого и страшного торжества.

Единожды предавший:

А то ли еще будет…

И будет.

(с) Кицунэ