Pale Fire & Flash Gordon

ДРАКОНЬИ ПТЕНЦЫ

Ничего не изменилось. Тот же подводный свет, тот же запах, и Тики сейчас войдет и обнимет, и все будет хорошо…

Не будет. И нужен мне не Тики. Мне нужен Кватре, львенок, вынудивший меня сбежать, оставив детей. И этот дом, такой родной, не изменяющийся, несмотря на полную реконструкцию каждые 10 лет, такой привычный, мне не нужен. Мне нужен тот, где скрипка и телевизор, запах дубовых балок, мускатного ореха и лимона, смех моих мальчишек и мягкий блеск серебра…

Господи, за что?!

Я все равно возвращаюсь сюда. Когда больше некуда. Сколько бы я ни сопротивлялся… И меня уже не злит знание Ясона, что я приду. Но я рад, что он молчит. И его любви я тоже рад – терпеливой, ждущей и ничего не требующей.

А вот Тики я сейчас видеть не хочу. Не могу. Он ни в чем не виноват, но именно то, что я снова с ним, стало снежком, обрушившим лавину. Да, Кватре использовал его как предлог, да, корень беды в самом львенке, но пока у меня нет сил, чтобы улыбнуться лису. Хотя, наверное, позже я приду к нему за теплом. Не хочу засыпать в одиночестве, не хочу который уже мучительный раз вспоминать, как покорно-равнодушно Кью позволял любить себя в последние месяцы, не хочу томиться из-за его холодного молчания и отчуждения в голубых глазах. Господи, а я-то думал, что должен бояться только того, что мой львенок смертней меня!

Я вытянул руки перед собой ладонями вниз и посмотрел на пальцы. Дрожат. Под ногтями – траур, ссадины на костяшках, запекшаяся кровь. Где это, обо что? Не помню… Кажется, я сутки где-то бродил, стараясь успокоиться. Или не сутки... Получилось? Вот уж вряд ли. Если б я хоть плакать мог… Если б! Я не могу даже заставить себя подняться и дойти до ванной. Если встану… Здесь хорошая звукоизоляция, но от моих воплей и проклятий вылетят стекла. Потому что я сдерживаю себя лишь чудом. Где-то глубоко внутри меня Дуо Максвелл обеими руками цепляется за свое уже почти разлетевшееся на мелкие осколки сердце и воет в голос над разрушенной жизнью, а Игредэ Лесс-Лао не выпускает его. Стоит рядом и смотрит.

Ему просто. Он знает, что будет хуже, что это только начало, что мир едва начал распадаться; но через это надо пройти. Или над этим. Или сквозь. Неважно. Лишь бы не позволить захватить себя. Отстраненное спокойствие чистокровного фейри, который никогда и ни во что не позволяет вовлечь себя до конца. Как Фао.

Я не хочу так. Или не могу, какая разница. В конце концов, веде элле проявляет себя только в самых критических ситуациях, но обычно я – человек. Мое решение, мой выбор. И боль – плата за человечность. Только, кажется, я вот-вот объявлю себя банкротом…

- Дуо, - шелест ветра.

Холодная капля упала мне на руку, и я поднял голову.

- Выпей, пожалуйста.

“Серебряный феникс” в огненном опале. Я коснулся губами кубка, вдохнул запах, сделал глоток.

- До конца.

Я послушался. Меня сразу затрясло, но не потому, что питье было холодным. А у Ясона были теплые руки. Такие теплые... Я не смог протестовать, когда он усадил меня к себе на колени, словно ребенка. Я прижался к его груди, слушая стук сердца, вдыхая жасминовый запах. А Ясон укрывал меня – от всего.

- Кью мне бумажник на Рождество подарил, - почти пожаловался я. – Золотые уголки, черная кожа с бриллиантовым отливом, моя монограмма… К такому - дорогой консервативный костюм, строгую прическу, туфли от Гуччи и престижное авто. А ты ведь меня знаешь, Ясь: все это не мое. Я сказал, а он оскорбился. Он же раньше все-все понимал, а тут… Потом наехал на меня, мол, я в праздник в джинсы и свитер влез, а сам – отглаженные брюки, рубашка от крахмала чуть не ломается, галстук, туфли блестят. С утра-то. Я подошел его поцеловать – уйди, говорит, рубашку помнешь… Я и ушел. Попрощался с мальчиками и ушел. Это два месяца продолжалось, даже больше, вот как мы от тебя в октябре вернулись, сразу началось: будь пристойным, в твои годы неприлично так думать – делать - говорить, какой пример ты детям подаешь, мне стыдно показаться с тобой на людях… Я терпел, я думал, это пройдет, ведь глупость какая-то просто, мы столько лет вместе, и никогда он из-за таких пустяков не цеплялся, вообще не цеплялся, ты же знаешь… Я Троя оставил, Джейка. Трой все больше похож на Трову, мне уже за сына страшно: Кватре порой так на него смотрит… Я не знаю, Ясь, мне, наверное, вернуться придется, не могу же я бросить детей, он их замучает. Но Трой не пойдет, просто не пойдет, а Джейк… Ну, к нему-то что может быть?.. Ясь, ты прости, что я тебе плачусь, я же знаю, что мне дальше делать, и что я правильно поступил, уйдя, тоже знаю, и что мальчики не позволят себя сломать, я же не глупый человечишка, я фейри, но мне так плохо сейчас… Я мог остаться, мог, мог, но я не хочу его ломать, силой заставлять душу наизнанку выворачивать – это неправильно, а оставить все, как есть, и дальше терпеть… Я стал совсем не нужен Кватре, понимаешь? А мы уговаривались когда-то, что я уйду, если так случится. Я у тебя поживу, ладно? Или, лучше свалю куда-нибудь, видишь же, как меня трясет, и всех от меня затрясло уже, я чую, вон, как Регис мечется, хуже, чем он поначалу…

- Останься. Не беги. Я люблю тебя, и Тики тоже любит. Джейк скоро приедет, ему отсюда в школу удобнее будет добираться. Я портал открою. Ты ему нужен, мы все-таки чужие, а ты – отец.

- Отец…

Ссадины вдруг нестерпимо зачесались – заживление почти закончилось. В душ бы сейчас, я грязный, как болотная кочка, а у Яся, как всегда, рубашка белоснежная, вся в кружеве…

- Сиди спокойно, Дуо. Все в порядке.

Я покивал. Ясон принялся бережно расплетать мою косу. Снова волосы обрезать, что ли?..

- Ясь, ты – чудо, - сказал я, выйдя из ванной и обнаружив, что ужин мне накрыли в комнате. Есть пока не очень хотелось – постстрессовый отходняк, но то, что Ясон просидел со мной полдня, помогло, и как! – Для общего сборища я сейчас не гожусь.

Он повернулся ко мне от окна – печальный, удивленный и почему-то очень одинокий.

- Общего не будет, Дуо. Рыжие спят, я не стану их будить. Могу я побыть с тобой немного?

- Что за вопрос?

- Так… У меня пропало ощущение, что в этом доме я хоть кому-то нужен.

Я подошел к нему, взял за руку, заглянул в глаза – снизу вверх.

- Ты зацепил мое состояние, Ясон. Не надо. У тебя же все хорошо: Тики оттаял, Регис – просто язычок пламени.

- И они прекрасно согрели друг друга. Хочешь – загляни в гостиную, только не разбуди. Я рад за них, ведь рыжика от одного вида Тики целый год трясло, а теперь… Теперь Регис Доминика любит. Не как приложение ко мне… просто. Да и как можно рыжего лиса не любить?

Понятно… Меня нынче согреть будет некому.

Я сел за стол, налил себе вина с водой, сунулся в тарелку. Мелочь, а приятно: все, что я люблю. Если б я еще был в состоянии хоть что-то съесть…

- Ясон, садись.

Он послушался.

- Ну что, сегодня день меланхолии фейри? Я, потом – ты?

- Не знаю… Очень тяжело, Дуо. Видишь ли… У меня есть все шансы потерять Тики нанасовсем.

- Это из-за Региса?

- Нет. Потом об этом поговорим, если ты не против. Тебе и без моих проблем тяжко.

- Может, я как раз отвлекся бы. Ну ладно, потом так потом. Только останься на ночь…

* * *

- Папа, но почему?

- Хватит об этом, Трой.

- Папа… У Джуди есть, и у Лайна, и у Джонни, и…

- Хватит.

- Ну почему? Дуо, ну хоть ты скажи!

Я пожимаю плечами. Кватре просил не вмешиваться. Впрочем, это еще не значит, что я не поговорю с ним с глазу на глаз.

- Кватре прав, малыш.

Тяжелый вздох, поникшие плечи. Вот-вот заплачет.

- Спокойной ночи…

Джейк, наблюдавший из углового кресла, молчит. Непохоже на него. Я подхожу к мальчику, беру его на руки, несу в его комнату. Джейк напряжен, и я чувствую его отдающее апельсином дыхание у своего уха.

- Ты расскажешь мне сказку? – тихонько спрашивает он.

- Да. Как обычно.

В комнате я опускаю Джейка на ковер, отыскав свободное местечко между раскиданных по полу игрушек.

- Иди, почисти зубы перед сном.

- Я помню, - ухмыляется он и идет в ванную.

Джейк и вправду обычно помнит, но иногда все же приходится напоминать. Почему-то именно о личной гигиене мой волчонок забывает чаще всего. А Трой так и норовит есть руками. Кватре бесится. Но тихо.

Джейк возвращается. На правой щеке – мазок зубной пасты, и на пижаме в оранжевых зебрах – тоже. Забирается под одеяло, сбросив на пол прикорнувшего на подушке зеленого жирафа, явно забредшего из комнаты Троя. Я привычно включаю ночник и сажусь рядом с сыном.

- Папа, он что, никогда не разрешит?

Джейк говорит о Кью “он”, только когда злится.

- Думаю, нет.

- Он что, так собак боится?

- Вряд ли.

- Тогда почему? Я так хотел…

- Ты тоже?

- Да. И потом, почему сову – можно, ежа – можно, рыб этих глупых – можно, а собаку – нельзя?

- Кошку тоже нельзя, помнишь?

- Кошку не хочу, хочу собаку. И Трой. Только ему нравится такая желтая, лохматая, ну, как у Лайна, а мне – полицейская.

- У Лайна, кажется, помесь лабрадора и чау-чау. Хотя, это неважно. Сова и еж – дикие, они просто в гости приходят, рыбы вообще как мебель. А собака…

Я не хочу до разговора с Кватре объяснять Джейку, что собаку невозможно держать в доме, где живут два оборотня: у псины случится разрыв сердца. К тому же, расписной ягуар не потерпит чужака на своей территории. Как и каракал.

Мое окончательное “нет” Джейк понимает без слов. Он вздыхает и говорит:

- Какая будет сказка?

Я не знаю, кому больше нужен этот ежевечерний ритуал: мне или Джейку. Он уже умеет читать, и предпочитает иллюстрированные сборники сказок – комиксам, от которых не могут оторваться его одноклассники. Но я каждый вечер рассказываю ему сказку – новую или старую, как Джейк захочет. Иногда я импровизирую, иногда вспоминаю то, что слышал в путешествиях, иногда рассказываю истории из совсем не детских книг. Мой сын очень внимательно слушает меня и никогда не засыпает прежде, чем я закончу.

Трой плакал, лежа в постели. Мне даже не надо было заходить к нему, чтобы это почувствовать. Джейку нужен товарищ по играм, с которым можно возиться и командовать. А Трою? Кто-то, кого можно обнять?

Кватре я нашел во внутреннем дворике. Он стоял под мелким моросящим дождем, обхватив себя руками и закрыв глаза, сжавшийся, несчастный. Я проглотил все вертевшиеся на языке слова и просто обнял своего любимого. Он прижался ко мне, влажные то ли от слез, то ли от дождя ресницы мазнули по моей щеке.

- Пойдем в дом, замерзнешь. Уже ведь замерз. Дрожишь.

- Ничего… Трой плачет…

- Да.

- Но я же не могу, ты сам понимаешь. Какая может быть собака…

- Понимаю. Только дело не в собаке.

- Ох, как будто я не знаю… Ты не перекидывался для Джейка?

- Нет. Мы уговорились отложить объяснения, помнишь?

- Они разболтают всему городу.

- Перестань. Они ни словом ни обмолвились об Ардисе, а прошло уже полгода. И потом, дети в этом возрасте все время фантазируют, им обычно и не верит никто.

Кватре вздохнул.

- Мы же с тобой договаривались, что котам не место под крышей. Сначала – шерсть на диванах, потом обглоданные кости под столом, а потом приходит какой-нибудь псих - эколог спасать бедного зверя. Конец покою. А я хочу быть обычным обывателем, хотя бы с виду.

Я промолчал.

- Как ты думаешь, если я пойду поговорить с Троем, он успокоится?

- Не знаю, Кью. Джейк уже спит. Трой, наверное, тоже скоро уснет, если уже не уснул.

- Ты тоже иди. Я вряд ли скоро лягу.

Я проснулся перед рассветом. Подушка Кью была холодна и несмята. Я встал и пошел искать львенка.

Пусто в гостиной, в кресле у аквариума, пусто в кабинете, пусто в сыром и сером дворике. Джейк спит, наполовину сбросив одеяло. Не забыть бы сказать ему про игрушки, на полу культурный слой недели за две. А в комнате Троя свежо – окно нараспашку. Плюшевый зверинец аккуратно рассажен по углам, и мальчик обнимает расписного ягуара – настоящего, не плюшевого. Зверь мурлычет, и Трой улыбается во сне. Я тихо притворяю дверь. Настоящие ягуары не мурлычут. А вот оборотни…

* * *

Я проснулся посреди ночи. Ревел прибой. Шторм, что ли, собирается, раз прибой даже на этой стороне слышно? На столе, отгороженная костяным экранчиком, горела свеча. Я долго смотрел на переплетающиеся ветки и листья, вырезанные на полупрозрачной кости.

…Сколько же лет прошло с тех пор? Семь… И весь последний год, да какое – больше – никто не видел ягуара. Трою без него плохо. Всем плохо, конечно, но Трою – хуже всех. А я его бросил…

Если завтра вернусь домой – будет скандал. Даже хуже. Полный разрыв, Кью на это пойдет. И что тогда? Делить детей, имущество? Нет… Значит, домой нельзя. Придется приглядывать за сыновьями издалека. Хотя ясновидение на Большой Земле – штука настолько ненадежная… Мальчики мои…

Я повернулся на другой бок. Ясон смотрел на меня. Свернулся клубочком, так странно. Совершенно не его поза. Впрочем, за только-то лет все на свете могло перемениться, откуда я знаю…

- Дети?

- Дети.

- Завидую.

- Чему, Ясь? Тому, что у меня сейчас творится?

- Это пройдет.

- Если доживу. Вот сейчас лежу и думаю: как повидаться с собственными сыновьями? Или поговорить хотя бы…

- Завтра – сегодня уже – позвонишь. Как раз суббота, они должны быть дома.

- Трой во Фриско поедет, Джейк – с ним.

- Тебе надо было подарить им телефоны на Рождество.

- Высокие технологии несовместимы с развивающимися магическими способностями. Или ясновидение, или сотовые, ты же знаешь.

- Знаю, конечно. Хочешь, я попробую с Кватре побеседовать?

- О чем? Во-первых, это семейные дела, он не станет обсуждать их даже с тобой, во-вторых, я ушел, не он.

- Он тебя вынудил.

- Какая разница… Спасибо, что остался.

- Пожалуйста. Тебе я сейчас нужнее, чем рыжим.

- Да что на тебя нашло?

- Иногда хочется быть единственным. Хоть на минуту. Хоть для кого-то.

Я сел и уставился на Ясона.

- Ты рехнулся? Или это поветрие такое? То Тики, то Регис, о себе я вообще молчу!

- Дуо. За все годы в Ардисе был только один год, когда я точно знал, что для Тики я – единственный. Самый первый год. Дело не в тебе, не в Регисе, дело вообще не в том, кто из нас с кем спит. Мы, по-моему, составляли самые невероятные комбинации.

- Кватре никогда не был с Тики.

- Да, он почему-то не воспринимает рыжих как партнеров. Дело не в этом. Совершенно не в этом.

- А в чем?

- Не знаю. Забудь. Я…

- Ты дерганый с тех самых пор, как впервые наведался в Черный Вавилон.

- Дело не в Вавилоне. Дело в Танагуре и в том, что я принесу оттуда.Уже скоро…

Ясон развернулся, сел, натягивая на колени одеяло. Я прижался к его боку.

- Тепло с тобой. Рассказывай.

Он приобнял меня.

- Помнишь мою историю?

- Кусками. Тики не любил рассказывать, а ты – и подавно.

- Неприятно вспоминать. Очень дальний мир, терраформированная планета – бывшая каторжная колония … Через 150 лет ее превратили в полигон. Группа ученых решила создать идеальное общество. Реально за работой системы должен был следить ИскИн. А ИскИн – система самоорганизующаяся и самообучающаяся. Через 70 лет после начала эксперимента планетой он и управлял. Жесткая кастовая структура по цвету волос. Евгеника. Жесткая выбраковка отличающихся. Гендерная сортировка. Там только 5% населения – женщины. Самки, предназначенные для поддержания численности. А высшая каста – стерильна. Я – любимый сын ИскИна. Самый дорогой раб. Первый Консул. Сидх…

- Хорошо, что ты оттуда сбежал.

- И плохо, что я боюсь туда вернуться. А тут – эти мальчики, хакеры. Оми и Наги. Такой соблазн. Когда помощь специалистов уровня регисовых котят настолько доступна, возможность отпираться пропадает сама собой.

- Тики и сам хакер.

- Тики ни за что не согласится помочь в этом деле. Да него Амой – кошмарный сон. К тому же, мальчики прекрасно подготовились.

- Хочешь уничтожить ИскИн?

- И программно, и физически.

- И получится?

- Если не струшу в последний момент.

- Ты никогда не трусишь. Да и потом, если даже и не получится, попробуешь в следующий раз.

Ясон кивнул.

- Тики мне и первого раза не простит.

- Ты о чем?

- Я вернусь из Танагуры не один.

- Само собой, не бросишь же ты там ребят.

- Ты не понял. Ты в Колониях был один раз за все годы. Помнишь последствия?

Я улыбнулся.

- Мой Джейк. И Трой.

- Вот именно. Я тоже оставил хвосты.

- Бывший любовник?

- Любовники.

- Но они давно умерли, наверное. Рауль так просто у тебя на руках.

- Именно, Дуо. Рауль. С Рики я расплатился по всем долгам еще до того, как покинул Амой.

Я не стал спрашивать, кто такой Рики. Уже то, что Доминик этого имени не переносит, о чем-то да говорит.

- Я время от времени наведываюсь в Танагуру, но пока не встречал его. Возможно, он только родился. Возможно, у меня просто не было времени: я не задерживался больше, чем на восемь часов, мне там становится физически плохо. Но теперь я отправляюсь надолго. И мы встретимся. Я заберу его оттуда, в каком бы теле он не родился в этот раз.

- Зачем?

- А зачем ты забрал Джейка?

Я ничего не сказал.

- Я не смогу не забрать его; а Тики уйдет.

- С чего ты взял, что лис уйдет из собственного дома только потому, что ты притащишь найденыша?

- Увидишь.

- Фао напророчил?

- Я сам кое-что умею.

- Ну так… Да, ты вляпался. Может, мы сумеем уговорить лиса?

Ясон покачал головой.

- Когда ты собрался?

- Как только котята сообщат, что готовы.

- Я с вами.

- Зачем?!

- Не кричи, полдома перебудишь. Котята – только хакеры, а ты слишком дерганый. Раз Доминик не пойдет, пойду я: вам потребуется магическая защита.

- По-твоему, я настолько скис, что уже ни на что не гожусь?

- Два фейри лучше, чем один.

Больше он со мной не спорил. Знал, что бесполезно.

Наверху, в гостиной, гудел пылесос. На кухне звенел тарелками Люс – скоро обед. Дом-над-Морем, версия Большой Земли…

Я наконец-то собрался с духом и набрал номер. Длинные гудки, но автоответчик отключен, значит, кто-то дома. Тогда почему так долго?..

- Джейк Максвелл слушает.

Я улыбнулся. Мальчик торопится повзрослеть.

- Привет, сын.

- Папа! – сколько радости, сколько облегчения… – Ты где, у Ясона?

- Да. Как вы?

- Мы… Погоди минутку, пап, я печенье из духовки достану.

Я слышал, как Джейк возится у плиты, и почти ощущал запах горячей выпечки. Когда он снова взял трубку, я спросил:

- Что-то новенькое придумал?

- Не-а, просто ореховые коржики. Скоро Трой придет, будем по телеку “Черный крест” смотреть, как раз придутся.

- Сегодня же суббота. Трой не поехал на кандомбле?

- Кватре запретил ему туда ездить.

Я проглотил ругательство.

- Позови Кью к телефону.

- Его дома нет, уехал еще вчера, дела какие-то. Обещал завтра к вечеру вернуться. Знаешь, так плохо без тебя… - голос у Джейка стал потерянным, но мой сын тут же выправился. – Но ты правильно сделал, что ушел.

У меня упало сердце.

- Джейк, я сегодня приеду.

Реакция сына меня изумила.

- Нет!..

- Что такое?

- Папа, понимаешь, Кватре…Ну, ему вроде чуть получше с тех пор, как ты ушел, он же в последние дни тебя просто ненавидел, его трясло, когда он на тебя смотрел, а теперь потише всё… Он приказал нам о тебе с ним не говорить, и Трою велел с тобой не разговаривать, если ты позвонишь. Трой обещал, а я не обещал и не пообещаю никогда. Ты не приезжай, пап, а то вы навсегда поссоритесь, а я так не хочу, это неправильно... Лучше подожди, у Кватре же это все пройдет, правда?

- Да, - сказал я, не узнавая своего голоса. – Пройдет. Джейк, Кватре вас не донимает?

- Все в порядке. Ну, он один раз Троя Тровой назвал, но это не считается. Еще ко мне из-за одежды цепляется, пустяки.

Я по голосу Джейка слышал, что не пустяки, и дело не только в одежде.

- Джейк, если что - бери Троя в охапку и дуйте сюда.

- Нее… Все в порядке, папа. К тому же, Трой не поедет. И у меня здесь дела.

- Или девчонки?

- Или девчонки, - согласился Джейк. – Ты отдохни лучше как следует. Может, попозже наладится.

- Я тебя люблю, сын. И Троя. Скажи ему.

- Обязательно. Я тоже люблю тебя, папа.

Короткие гудки…

Региса я нашел в оружейной. Он услышал меня и не обернулся, но спросил:

- Почему у вас все такое старомодное?

Огоньки десятка свечей отражались в серебре и фениксовой стали. Я провел кончиками пальцев по внутреннему изгибу своего лука. Давненько я не стрелял…

- Что ты имеешь в виду, Регис?

- Луки. Стрелы. Мечи. Почему не арбалеты или дротики, не пистолеты?

- Специфика работы.

Он повернулся ко мне.

- Не понял.

- Во-первых, тишина. Нам случалось охотиться в по-настоящему больших городах, и никто так и не узнал, что мы там вообще были. Во-вторых, яды на нежить не действуют, так зачем нам дротики?

- А пистолеты? Серебряные пули?

- Разрывные пули из серебра малоэффективны. К тому же, чтобы убить неживого, ему надо голову отсечь или сердце вырезать, лучше – и то, и другое. Да и для оборотня серебряная пуля опасна, только если попадешь в жизненно важный орган.

Регис фыркнул и взял стрелу.

- Можно подумать, от этого больше проку, чем от пули!

Я осторожно вынул стрелу из его пальцев, мимолетно поразившись их ненамеренному изяществу, а потом легонько стукнул наконечником в стену. Серебряная “гвоздичка” с четырехдюймовым размахом заточенных “лепестков” распустилась с тихим щелчком.

- Вот так же он раскрывается в теле, - объяснил я. - А мы с Лери стреляем без промаха. Или в голову – прямо в мозг, или в сердце. Никакого шума. Может, арбалет действительно был бы удобнее, но и меня, и Лери учили стрелять из луков, да и оружейники наши не имеют никакого представления об арбалетах. Вдобавок, у стрелы, выпущенной из лука, дальность полета и убойная сила выше.

Я протянул Регису “распустившуюся” стрелу. Он взял ее за древко у самого оперения и предложил:

- Пошли отсюда.

В гостиной он небрежно поставил стрелу в ближайшую цветочную вазу, плюхнулся в кресло и спросил:

- Сколько времени нужно, чтобы научиться?

Я вытянулся на диване напротив него.

- Хочешь поохотиться на разумных?

Он изобразил хищный оскал.

- Я профессиональный убийца.

Да, это я помню. Убийца. Как я, Кватре и ВуФей. Ну и компанию себе подобрал Ясь!

- Был убийца. Отдыхай и радуйся, что не шастаешь в ночи по подземельям.

- Мне ску-у-учно, - протянул Регис. Капризный котик. – И мне надоело быть обузой.

- Для кого это ты обуза? – я по-настоящему удивился.

- Тики при деле, Ясь – тоже, один я бездельем маюсь, как дефективный. Вечно младшенький, блин! Вот, Наги с Оми Ясон нашел, к чему пристроить!

- Может, тебе просто рано. Мы к первой охоте готовились полтора года: трое фейри, трое оборотней, человек. И то меня чуть не накрыло.

- Плохо готовились, значит.

- Старые боги – редкость. И вообще, затеяли мы все только ради Беаты. И Эрика.

- Но вы продолжаете. Сколько лет уже? Дуо, пойми, наконец: я младше всех вас, но я не ребенок. Я хочу быть с вами на равных. Мне пора.

- Тебе понадобится не меньше двух лет. Фехтование, стрельба, теория – от и до. И не факт, что Ясон отпустит тебя, когда дойдет до практики.

- Он – только мой любовник, Дуо, а не опекун.

Вот как… Значит, решение принято, и Регис просто собирает информацию. Так что скоро одним охотником на нежить станет больше.

- Слушай, Дуо… - задуматься надолго Регис мне не дал. – Вы с Ясоном вчера…

Несколько мгновений я смотрел, как краска заливает его щеки, не понимая, но потом сообразил.

- Нет, что ты. Это не для нас. Мы с Ясоном – просто друзья. Очень близкие, но - друзья.

- А я уж подумал… Ну, фигня! Я, наверное, из-за этого ясонова проекта, в котором котята понадобились, заистерил. Все кажется, что он слишком хреново для нас обернется. А Ясона не остановишь.

- Я иду с ним, - сказал я. – Это тебя успокоит хоть немного?

- Самую малость, - признался Регис. – Не сидится на месте?

Я кивнул.

- Ты же в курсе, что у меня дома.

- Шиза. Четыре разных личности в одном-единственном оборотне.

Я оторопел. Сидел, пялился в изумрудны, кошачьи, почти оборотнические глаза и ничего не понимал.

- Эй, Дуо, я же телепат, забыл? Твой Кватре читается на раз.

- И что читается? – спросил я. Голос слушался плохо. – Регис, это… важно. Пожалуйста. Что с Кью?

- Шиза, говорят тебе. Я думал, ты и сам видишь…

- Не вижу. Я могу уловить только поверхностные мысли.

- Ну… - Регис сел прямо и сосредоточенно нахмурился. – У него четыре “я”, которые знают друг о друге и взаимодействуют. Вообще, это бывает часто, но у Кватре уж очень бросается в глаза. Первое “я” - ягуар, чистый хищник. Потом – “я” для социума, чтобы с чиновниками общаться и приличия блюсти, такое часто у бизнесменов правильных бывает, ну, у Кватре получился эдакий весь из себя аристократ. Еще одна личность – ребенок лет четырнадцати, там что-то настолько болезненное, замученное, что я даже не присматривался. И “я” - настоящее, это даже не личность отдельная, это то, какой он на самом деле. Тот Кватре, которого ты любишь. Но эту личность он куда-то загнал в последнее время, и ягуара – тоже. Остался несчастный ребенок да зануда - аристократ.

Вот оно что… А я не видел. Не хотел видеть. И упустил время, чтобы хоть как-то помочь.

- Эй, ты чего? – встревожился Регис. – Я что-то не то ляпнул?

- Всё то, рыжик. Спасибо…

И что мне теперь делать. Разве что надраться…

- Выпьешь со мной?

***

***

Я скучал целых полчаса, глядя, как котята располагаются у терминалов, а Ясон сплетает невиданной силы защитную сеть, подкрепляя ее местными энергетическими полями, питавшимися от установленных в компьютерной автономных генераторов.

Через полчаса разверзся ад…

Она была живая. ИскИн Юпитер, компьютерный божок, деспотичный владыка этой планеты, плакала и умоляла не убивать ее, обольщала благами и угрожала. Мы с Ясоном, не сговариваясь, убрали все заклятия понимания, которые окутывали нас так же привычно, как повседневная одежда, а Оми и Наги уничтожили внешние динамики, но электронные вопли вонзались прямо в мозг. Я видел, что по лицу Ясона катятся слезы, однако он не прекращал работать, вместе с котятами уничтожая ИскИн – сектор за сектором.

Потом начался штурм. Нас пытались атаковать не люди – андроиды. Они довольно быстро преодолели энергетические поля, и тогда я начал посылать в них шаровые молнии, прицельно выжигавшие их центральные узлы. Очень скоро все вокруг заволоклось дымом, пахнущим жженой керамикой, сталью, паленой изоляцией и озоном, а Ясон – Ветер – старался не дать нам задохнуться.

Через три с половиной часа штурм прекратился сам собой: андроиды застывали один за другим, превращаясь в уродливые модернистские статуи с мертвыми линзами глаз - Наги добрался до управляющей ими подпрограммы.

Казалось, котята воспринимали происходящее едва ли не как игру: они с почти детским азартом находили и уничтожали цепочки кодов, составлявшие самую сущность Юпитер. Ребята словно и не уставали, а вот Ясон сдал. В этом месте ему действительно было физически плохо. Сила вытекала из него, как вода из треснувшего сосуда. Полуторная доза “горного журавля” помогла, но часа на четыре. Хорошо хоть, извне нас больше не беспокоили.

Котята немного вздремнули, но мы с Ясоном спать не решались: в таком месте можно и не проснуться.

Через семнадцать часов после начала нашего вторжения ИскИн Юпитер прекратила существовать. Оми нашел, а Наги уничтожил ее физическое воплощение – блок фиолетово-розовых пузырьковых ДНК-процессоров, похожих на мутировавшую медузу. Телекинетик попросту раздавил их, размазав по стенам. Ясь уже мало на что был способен…

Еще восемь часов ушло на то, чтобы проверить работу программ, отвечающих за автономные системы жизнеобеспечения. Ясон потребовал, чтобы тесты были прогнаны трижды. Это казалось занудством, и все же, я понимал Ясона. Слишком много людей погибнет, если что-то засбоит из-за пустяковой ошибки.

В конце концов, закончилось и это. Оми встал, потягиваясь, подошел к Наги, наклонился над ним и поцеловал в шею. Наги повернулся, подставил губы и шепнул:

- Я почти закончил. Ясон-сама, это всё?

Ясон, сидевший на пыльном полу, поднял голову. Он выглядел постаревшим лет на двадцать. После этой поездки ему придется восстанавливаться с полгода, не меньше.

- Всё, котята. С остальным здесь должны справиться сами.

Оми улыбнулся. Именно он добавил в систему маленькую программку, которая на все вопросы, обращенные к Юпитер, будет выдавать разные варианты фразы “Решайте сами”.

- Дуо, пожалуйста, активируй для Оми и Наги портал, - попросил Ясон на квени. – Я не смогу.

- Ты что, хочешь остаться? – изумился я.

- Рауль…

- А потом мне придется тащить тебя домой на себе? – поинтересовался я.

Ясон только плечами пожал.

Я начал открывать портал. Небо над Домом-над-Морем истекало дождем – зима, а портал открывался в патио, но котята дисциплинированно шагнули в него, держась за руки. Радужное кольцо замерцало и схлопнулось, едва они прошли.

- И что теперь? – спросил я. – Идем искать твоего Рауля? Ты хоть представляешь, как он выглядит?

- Я его узнаю, - тихо ответил Ясон. – Кажется, он в Первой Академии, в Мидасе. Позови Вайю и Каму, если тебе не сложно.

Коням здесь едва хватало места, да и обстановка их нервировала. Я поглаживал Каму по шее, успокаивая, пока Ясон в несколько приемов поднимался на ноги.

- Ты выглядишь совершенно больным, - сказал я, глядя, как он приваливается к гладкому черному боку Вайю. – Может, лучше домой? Отдохнешь и вернешься.

- Я в порядке, - твердо ответил Ясон.

Но Вайю пришлось лечь, чтобы Ясон смог взобраться в седло.

Тем не менее, вскоре мы были уже в небе над городом. В жестких и неприятно пахнущих потоках ветра Ясон начал оживать.

- Все как обычно, - сказал он, глядя вниз. – Никто и не заметил…

- Еще заметят, - утешил я его. – Ты давно был в этой Академии?

- Лет пятьдесят назад.

- Все переменилось, наверное.

- Как же! – с неожиданной злостью отозвался Ясон. – Да здесь скорее удавятся, чем что-то переменят! Такое болото!..

У горизонта проступила лиловая полоска. Скоро рассвет.

- Пора, - сказал Ясон и направил коня на северо-запад.

Мы призраками, не замечаемыми ни людьми, ни следящей электроникой, скользили по запутанным переходам Первой Академии. Здесь пахло страхом, покорностью и безнадежным страданием. Я ругался про себя, а Ясь… Ясь искал. Здесь содержались сотни, если не тысячи детей, но я по собственному опыту знал, что в подобных делах сложней потерять, чем найти.

Спальни и учебные залы старших мы миновали быстро, а вот в корпусе, где воспитывались дети младше пяти лет, Ясон замедлил шаг.

- Он там, - неожиданно сказал он, указывая на дверь, ничем не отличающуюся от десятков других.

- Спит, наверное.

- Нет.

Ясон приложил ладонь к кодовому замку. Створки бесшумно разошлись. Свет из коридора упал на желто-зеленые пластиковые плитки. Мы вошли.

В спальне, если это помещение можно было так назвать, пахло дезинфекцией и дешевым детским питанием. Два десятка малышей спало, сбившись в кучу, как щенята, на большом ковре из искусственного меха. Ни постелей, ни подушек, ни одеял. В комнате было тепло и душно.

Наше появления, кажется, никого не разбудило, и я усомнился в том, что измотанный Ясон верно определил место. Да и малы были эти ребятишки: года по три, не больше, а Рауль уже сорок с лишним лет как умер. Но тут скрипнула дверь в дальнем углу, по глазам мазнул тусклый фиолетовый свет, и в комнату, поправляя мятые шорты, вошел мальчик.

Малыш в упор уставился на Ясона, не замечая меня, а Ясь подошел к ребенку и опустился на пол рядом с ним. Я видел, что они узнали друг друга. Да, что такое тело, как не сменная оболочка для бессмертного огня?..

Я разглядел ясева найденыша, только когда мы вышли из здания. Рассветное солнце высветило смуглую кожу, серебряные волосы и серебряные глаза.

- Ясь, - сказал я, - малыш замерзнет.

Из одежды на ребенке были только шорты, короткая майка и тяжелый ошейник на тоненькой шее.

Ясь без лишнего слова передал мальчика мне и начал распутывать завязки своего плаща. Малыш расслабился у меня на руках, но смотрел по-прежнему на Ясона.

- Как тебя зовут? – спросил я. Заклятья понимания снова действовали.

- Я Рейн, - ответил мальчик и заученно продолжил: - Мой код Си 1028 Ку Зет, мне два года восемь месяцев, я принадлежу Первой Академии.

Мальчик был испуган, но вел себя очень спокойно, хотя глаза у него выкатились, как у перепуганного жеребенка. Мне его спокойствие не нравилось. Его корни были вовсе не в доверии к нам, а в привычке подчиняться. Покорная кукла.

- Силвер – и пет, - сказал Ясон. – Редко случается. В этом есть своя ирония: Рауль был потрясающе высокомерен. Презирал всех низших, от монгрелов до силверов, а петов вообще считал чем-то вроде мартышек.

Ясон начал укутывать Рейна в плащ. Я спросил:

- Ты хоть что-нибудь для него приготовил? Комнату, одежду, игрушки?

- Нет. Но я предупредил Беату, что все это понадобится.

Городские шумы усилились, но в этом закоулке на задах Академии было по-прежнему достаточно тихо и совершенно безлюдно. Тем не менее, я предпочел бы быть дома.

Ясон расстегнул ошейник Рейна, снял его и зашвырнул куда-то по пологой дуге. Раздался звон битого стекла, неподалеку мерзко завыла сирена. Мальчик сжался и заплакал – беззвучно.

- Спокойно, малыш, - сказал Ясон. – Весь этот шум нас не касается.

Путешествие по Млечному Пути… Кони шли ровным галопом. Ясон о чем-то размышлял, прижимая Рейна к себе, Рейн спал, а я думал – не о вечном, а о банальных житейских вещах. Например, о том, где и как Ясон будет растить мальчишку, сколько времени понадобится, чтобы превратить какую-нибудь из комнат Дома-над-Морем в детскую, найдется ли, вот что переодеть мальчика, когда мы вернемся домой, как быть с няней…

Кони на выгоне стояли задом к морю. Их намокшую шерсть ерошил холодный ветер. Дождь закончился, но низкие серые облака навевали тоску.

Рейн проснулся и изумленно оглядывал незнакомый мир.

- Это Эос? – спросил он у Ясона. – Это Эос, а ты – блонди?

- Нет. Это Ардис. Я – сидх. А в этом доме ты теперь будешь жить.

Но Дом-над-Морем, оплетенный темными и безлистными виноградными лозами, выглядел не слишком гостеприимным…

Беата ждала нас в холле, у камина. Ясон передал ей Рейна и ушел в спальню. К рыжим. Я остался.

- Как тебе сюрприз, кошка?

Она пожала обтянутыми черным шелком плечами, усадила Рейна в кресло, наколодовала стакан теплого молока и дала мальчику. Тот начал жадно пить. Ну конечно, малыш успел проглодаться.

- Я не представляю, с чего начать, - признался я. – С нашими мальчишками было проще.

- Как сказать… - протянула Беатриче, забрала у Рейна пустой стакан и велела ему: - Сиди смирно.

- А когда можно будет покушать? – неуверенно спросил мальчик.

- Скоро, - сказала Беата. - Тебе бы отдохнуть, Дуо.

- Бессоница, - коротко ответил я. - Какого черта Ясь не позаботился о мальчишке заранее?

- Не был уверен, что найдет его. Не беспокойся, я поживу здесь, пока все не обустроится.

- А как же твои?

- Мэй – прекрасная хозяйка.

- Наверное, ты могла бы просто приезжать.

Беатриче покачала головой и вытерла с губ Рейна молочные разводы.

- Могла бы, если бы этот малыш был не с Амой.

- А что такое?

- Первую неделю в Ардисе Ясон и Тики, особенно Тики, лежали пластом из-за разницы в воздухе, воде и пище. Несовместимость кишечной микрофлоры и все такое. И это при том, что в Танагуре у них был очень качественный рацион.

- А Рейн явно рос на суррогатах. Но он ребенок, он быстрее привыкнет.

- Все равно. Незнакомое окружение, чужой дом, к тому же, Ясон категорически отказывается брать в дом постороннюю няню.

- Но он же ни черта не умеет обращаться с детьми! Давай попробуем с ним поговорить.

- Не сегодня. Мне надо накормить мальчика, съездить за одеждой для него, проследить за отделочниками…

- Какую комнату Ясон решил отдать Рейну?

- Большую гостиную. Но ее оборудуют под две детских.

Я не успел спросить, с чего бы это: лис появился из ниоткуда, чтобы обнять меня и с мягким урчанием зарыться лицом в мою челку.

- Дуо, любимый, - шепнул он. – Пойдем к тебе? Я заждался.

Я поцеловал его в губы, наслаждаясь их вкусом и одновременно ощущая слабый укол вины – из-за Кью.

А потом Тики вдруг поднял голову и увидел Рейна. Мне вдруг стало холодно, наверное, оттого, что лис отпустил меня и отступил на шаг.

- Вот как… - тихо сказал он. – Понятно. А я, значит…

Он развернулся и ушел наверх, не обернувшись. Мы с Беатой смотрели друг на друга, недоумевая, но Тики тут же появился снова, на ходу натягивая на себя куртку и прыгая через ступеньки. Он стремительно прошел через холл к порталу, и я не успел даже окликнуть его – лис прошел через портал так “грязно”, что тот едва не взорвался.

Я сидел у воды и смотрел, как серый прибой выносит на песок зимний мусор: водоросли, деревяшки, крабьи панцири и прочую негодь. На валуне рядом со мной лежали ракушки и разноцветные камушки. Я собирался отнести их Рейну. Должен же кто-то заботиться об этом малыше.

Из-за Рейна Тики ушел из дома. Похоже, насовсем. Или, по крайней мере, надолго. Ясон не собирался его искать. Региса это просто убивало, и Ясон не отходил от рыжика, пытаясь его утешить. Кто бы утешил меня …

Беатриче терпеливо и старательно прививала Рейну навыки “нормальной жизни”. В доме, где Ясон, казалось, забыл о своем найденыше, Регис смотрел на чужака волком, а я тихо скулил от тоски, это было не так уж просто. Впрочем, Рейн оказался тихим, вернее, совершенно забитым ребенком, предпочитавшим сидеть в своей комнате, разглядывать картинки в книжках, рассказывать самому себе истории и строить башни из кубиков. Хотя шишки, ракушки и пестрые камушки нравились ему больше. Беата уже приучила мальчика спать в кровати, а не на полу, но к одиночеству Рейн привыкал плохо. Мы с кошкой по очереди читали ему, и не только на ночь, а еще рассказывали про обитателей плюшевого зоопарка, которыми он обкладывался на ночь – не мог уснуть один…

- Папа, - меня тихо окликнули.

Я повернулся. В трех шагах от меня, нервно теребя замок “молнии” на куртке, стоял Джейк. Я вскочил, и Джейк бросился ко мне и обнял. Боже, как же я соскучился по нему!

Джейк вдруг всхлипнул. Я обнял сына покрепче и гладил по взъерошенным черным волосам, еще слабо пахнущим домом, пока он не отплакался: Джейк ненавидел, когда кто-то, пусть даже и я, видел его плачущим. Наконец он вытащил из кармана платок, утер глаза, высморкался и сказал:

- Прости, пап. Я разнюнился, как девчонка.

Смотреть на меня Джейк избегал.

- Вот, я один приехал. Трой отказался. Говорит, Кватре без него совсем плохо будет. Как будто Кватре он нужен! Только Трой все равно уперся, знаешь же, как он умеет.

- Знаю… Ты давно приехал?

- Только что. Беата сказала, ты здесь. Я автобусом до Пасифик Менор ехал, а оттуда – на такси.

- Денег-то хватило?

- Не-а, Рори за меня расплатился, сказал, ты ему потом отдашь.

Порыв влажного холодного ветра растрепал нам волосы. Джейк поежился.

- Пойдем-ка в дом, холодно, - сказал я.

Джейк кивнул и взял меня за руку. Мы не торопясь пошли к дому.

- Пап, можно, я в школу не пойду?

- А сегодня какой день?

- Суббота.

- Давай об этом завтра поговорим.

Джейк кивнул. Мой живой, веселый и неугомонный сын стал хмурым, подавленным и очень усталым. Я чувствовал тяжесть последних недель, легших на его плечи.

- Кватре знает, где ты? – спросил я.

- Нет. Он еще вчера уехал, - и Джейк добавил нецензурное словечко.

- Сын!

- Пап, а что делать, если это и вправду так?! Все выходные в Лос-Анджелесе! Его, наверное, уже все тамошние хаслеры в лицо знают! По-твоему, я не вижу ничего, не понимаю? При тебе он хоть предлоги отыскивал, а теперь!.. Я вчера к нему зашел, мы же на выходные к Чангам собирались, а он звонит, гостиницу себе заказывает. Ну, я сказал, что… что это подло – так обманывать, и лучше б он не обещал, если все равно не собирался выполнять. А он посмотрел на меня так, знаешь, сверху вниз, и говорит, что Хиро Юи и смерть от хамства не отучила, как был я шпаной, так и остался, а твое воспитание меня только испортило. И все так негромко, с улыбочкой, как с недоумком разговаривает! Я ему какую-то глупость ляпнул и ушел. Ну, он потом уехал. А я думал всю ночь, с Троем говорил… Потом собрался - и сюда.

- Правильно сделал, Джейк, - сказал я, обнимая сына за плечи. – Кватре, кажется, совсем не в себе.

- Угу. Он какие-то таблетки все время пьет, горстями, несколько раз в день, Трой говорит, это антидепрессанты. Может, ему лучше к врачу?

- Кватре – оборотень.

- А к Фао? Хотя, Трой ему пробовал сказать, так Кватре просто истерику устроил, кричал, что он уже никому не нужен, что все от него избавиться хотят, что его за всю жизнь только Трова и любил… Трою потом так плохо было… Он же слышит, как Кватре все время Трову зовет, и знает, что Трова умер, и все равно Трою плохо, потому что Трова же в нем есть, и так просто было бы Кватре утешить… Но это же неправильно было бы, правда, пап? Ведь Трой – это Трой, а Трова – он умер.

- Да, Джейк. Я, наверное, привезу Троя сюда. Не стоит ему рядом с Кватре оставаться.

Джейк искоса глянул на меня и сказал, терпеливо, как маленькому:

- Он не пойдет. Я его и уговаривал, и ругал. Трой говорит, что ягуар Кватре его слушается, никогда не причинит вреда и не позволит, чтобы Кватре сам с собой что-то сделал. Кватре же так плохо сейчас, папа, ты даже не представляешь! Неужели ему помочь нельзя?

Я покачал головой: только нынешним утром я вернулся от Фао, которому задавал тот же вопрос. Целитель мог подсказать выход, которого я не заметил, посоветовать, как быть. Но квени сказал только: “Жди. Ему невозможно помочь, пока он не осознает, что нуждается в помощи”.

“Но мы же фейри! – чуть не закричал я, когда услышал это. – Неужели я должен просто отойти в сторону и смотреть, как мой любимый мучается?!”

“Да, - тихо сказал Фао. – Мы – фейри. Поэтому Ясону пришлось просто смотреть, как Региса убивают. Мы платим за нашу Силу тем, что отходим в сторону, не препятствуя неизбежному, Игредэ”.

“А потом расхлебываем последствия?”

“Да. Кватре – не ребенок. Он должен сам осознать, какая с ним беда”.

Джейк правильно понял мое молчание и до самого дома больше не задавал вопросов.

| назад | далее |